27 мая 2020
На каком мы живем свете? Этот вопрос приобрел сейчас предельную актуальность. Эпидемия явно проходит пик, и на повестку дня встают новые проблемы. Например, во что нам обошлись недели карантина, и чего ожидать в ближайшие месяцы?
Прежде всего, следует отметить, что точных ответов на последний вопрос пока нет. Многое, очень многое будет зависеть от того, какие меры примет государство для восстановления экономики, и что оно реально сможет сделать. Не все участники рынка вышли из режима неопределенности и не конкретизировали свои планы на ближайшее будущее.
Поэтому начнем с того, что мы точно имеем в наличии. В частности, с данных Росстата. В соответствии с ними, промышленное производство в апреле сократилось на 6,6% по сравнению с тем же месяце прошлого года. При этом спад в обрабатывающих отраслях достиг 10%. Производство легковых автомобилей упало на 79,2% по сравнению с апрелем 2019 г., прочих транспортных средств – на 39,4%, электрического оборудования – на 28,4%. Железнодорожные перевозки черных металлов уменьшились на 19%, правда, само производство стали – только на 1,5%.
Металлургические предприятия, особенно, крупные и находящиеся недалеко от портов, утверждают, что чувствуют себя вполне неплохо. Сокращение внутреннего потребления они в целом смогли компенсировать за счет экспортных заказов. В последние несколько недель на внешнем рынке несмотря на все кризисные явления пользовались спросом полуфабрикаты, горячекатаный прокат и даже арматура и катанка отечественного производства. При этом металлурги рассчитывают, что экспорт будет выручать их и дальше, ведь большинство стран ослабляют свои карантинные ограничения, и спрос на стальную продукцию там восстанавливается.
В принципе, это так, но на этой «торной дороге», как всегда, имеются несколько малозаметных ухабов. Прежде всего, в настоящее время мировой рынок стали как никогда сильно зависит от Китая. Крупнейший в мире экспортер в последние месяцы играет роль импортера, обеспечивая сбыт российским поставщикам товарного чугуна, заготовки, слябов и горячекатаного проката. На данном рынке также широко представлены индийские и иранские компании.
Однако почему Китай вдруг повернул вспять свои товарные потоки? По самой простой причине – цены на внутреннем рынке сейчас более высокие, чем на мировом. Причем не потому, что Китай как-то вырос. Наоборот, упали все остальные.
Стоимость арматуры в Китае составляет в последнее время около $430-445 за т без НДС. Товарной заготовки – более $400 за т. Все бы неплохо, но металлолом в Китае – под $300 за т. Местный рынок из-за общего запрета на импорт промышленных отходов варится в собственном соку, вариантов расширения объемов предложения за счет закупок за рубежом нет. Поэтому многие китайские электрометаллургические предприятия простаивают, а прокатчики и даже мини-заводы готовы импортировать полуфабрикаты, пока они стоят не более $370-385 за т CFR. Станут дороже – интерес мигом пропадет.
Точно такое же соотношение – и на китайском рынке горячекатаного проката. Он тоже поставляется местными производителями по $430-440 за т без НДС. И некоторым покупателям из портовых городов, где рядом нет «своего» меткомбината, весьма привлекательно привозить аналогичную продукцию из-за границы, пока она стоит около $400 за т CFR. Все равно, во внутреннем потреблении горячекатаного проката доля импорта не превышает нескольких процентов.
В общем, Китай покупает стальную продукцию за рубежом, пока она дешева. Может ли она подорожать на его собственном рынке? В принципе, да. Скажем, вслед за железной рудой, которая к концу прошлой недели скакнула до более $100 за т, прибавив порядка 20% по сравнению с началом текущего месяца. Причем для такого скачка были объективные причины – а именно, вспышка коронавируса в бразильском штате Пара, где корпорация Vale добывает более трети железной руды. По этой причине она предупредила, что в 2020 г. ее клиенты могут недосчитаться 20-30 млн. т ЖРС.
Тем не менее, Китай так или иначе устанавливает «потолок», выше которого ценам на стальную продукцию не прыгнуть. А будут ли они вообще стремиться к этому пределу, во многом зависит от Индии. В апреле местное производство стали из-за карантина упало почти на 70% по сравнению с тем же месяцем прошлого года, но потребление обрушилось более чем на 90%. В мае индийские металлурги начали возвращаться к жизни, а вот национальный рынок стали – не совсем. Для половины городского населения страны жесткие ограничения продлены до 31 мая. На минимальной отметке остается спрос на автомобили и бытовую технику. А строительный сектор, по мнению местных экспертов, только приступит к выходу из комы лишь после завершения дождливого сезона в октябре.
До этого времени индийская металлургия будет всецело экспортно ориентированной. В апреле-мае национальные меткомбинаты, работая с 30-40%-ной загрузкой, не вызвали избытка предложения листового проката в Азии и странах Персидского залива. Но если летом они увеличат выпуск, то вполне могут перегрузить региональный рынок.
Еще одна группа рисков связана с Евросоюзом. Местная промышленность медленно и тяжело выходит из кризиса. Прежде всего, на дне лежит автопром, а это, на минуточку, более 30% регионального спроса на стальную продукцию. Ненамного лучше дела у производителей оборудования – у них обвалились новые заказы. Сейчас, в кризис, все «режут косты», и первыми под нож идут программы капиталовложений. Очень плохи дела с потребительским рынком. И, как подозревает региональная ассоциация Eurofer, спрос на металл в Европе сможет хотя бы приблизиться к докризисному уровню не раньше 2021 г.
В связи с этим европейские металлурги усиленно лоббируют кардинальное урезание импортных квот, начиная с июля. Кроме того, Европейская комиссия начала антидемпинговое расследование против турецкого горячекатаного проката. Если демпинговая маржа будет определена на достаточно высоком уровне, это будет настоящее потрясение для всего регионального рынка. Сами турки тоже включили протекционистский режим, подняв пошлины на ряд видов стальной продукции до 10-15%, причем на страны ЕС и Балканского полуострова эти меры не распространяются.
В общем, российским металлургам во второй половине текущего года будет совсем не просто увеличить экспортные поставки в «дальнее зарубежье», чтобы за их счет компенсировать спад внутри страны. Поэтому нам, так или иначе, надо возвращаться к проблемам отечественного рынка. А они, собственно, те же самые, что и за рубежом, - обрушение потребительского и инвестиционного спроса, скачкообразное увеличение безработицы, снижение доходов населения и компаний, потеря уверенности в будущем, жесточайшая экономия как залог выживания. Кризис спроса во всей его красе.
Длительность, глубина и острота этого кризиса во многом будут зависеть от государственной политики. Только оно в обозримом будущем может смягчить падение инвестиционного спроса и поддержать население. Объемы государственных капиталовложений в инфраструктуру, меры стимулирования спроса и масштаб отраслевых программ будут, в первую очередь, определять спрос на стальную продукцию – и не только.
В настоящее время приоритет отдается помощи населению, в частности, в виде повышения детских пособий, стимулированию спроса на жилье за счет субсидирования ипотечных кредитов, умеренным налоговым льготам для малого бизнеса и самозанятых. Разрабатываются определенные меры поддержки для ряда пострадавших отраслей и программа восстановления экономики в целом, рассчитанная до 2022 г. Правда, какова в реальности эффективность данной политики, станет ясно через несколько недель, когда начнут снимать запреты в сфере услуг и непродовольственной торговле. О расширении госинвестиций в инфраструктурные проекты пока только ведутся разговоры, конкретики на этот счет нет, хотя именно этих мер больше всего ждут на рынке стали.
По-видимому, прояснение обстановки произойдет только в июне одновременно со снятием основной части карантинных ограничений. А пока что остается сидеть на удаленке, держаться и следить за меняющейся ситуацией.
Источник: ИИС «Металлоснабжение и сбыт»
Прежде всего, следует отметить, что точных ответов на последний вопрос пока нет. Многое, очень многое будет зависеть от того, какие меры примет государство для восстановления экономики, и что оно реально сможет сделать. Не все участники рынка вышли из режима неопределенности и не конкретизировали свои планы на ближайшее будущее.
Поэтому начнем с того, что мы точно имеем в наличии. В частности, с данных Росстата. В соответствии с ними, промышленное производство в апреле сократилось на 6,6% по сравнению с тем же месяце прошлого года. При этом спад в обрабатывающих отраслях достиг 10%. Производство легковых автомобилей упало на 79,2% по сравнению с апрелем 2019 г., прочих транспортных средств – на 39,4%, электрического оборудования – на 28,4%. Железнодорожные перевозки черных металлов уменьшились на 19%, правда, само производство стали – только на 1,5%.
Металлургические предприятия, особенно, крупные и находящиеся недалеко от портов, утверждают, что чувствуют себя вполне неплохо. Сокращение внутреннего потребления они в целом смогли компенсировать за счет экспортных заказов. В последние несколько недель на внешнем рынке несмотря на все кризисные явления пользовались спросом полуфабрикаты, горячекатаный прокат и даже арматура и катанка отечественного производства. При этом металлурги рассчитывают, что экспорт будет выручать их и дальше, ведь большинство стран ослабляют свои карантинные ограничения, и спрос на стальную продукцию там восстанавливается.
В принципе, это так, но на этой «торной дороге», как всегда, имеются несколько малозаметных ухабов. Прежде всего, в настоящее время мировой рынок стали как никогда сильно зависит от Китая. Крупнейший в мире экспортер в последние месяцы играет роль импортера, обеспечивая сбыт российским поставщикам товарного чугуна, заготовки, слябов и горячекатаного проката. На данном рынке также широко представлены индийские и иранские компании.
Однако почему Китай вдруг повернул вспять свои товарные потоки? По самой простой причине – цены на внутреннем рынке сейчас более высокие, чем на мировом. Причем не потому, что Китай как-то вырос. Наоборот, упали все остальные.
Стоимость арматуры в Китае составляет в последнее время около $430-445 за т без НДС. Товарной заготовки – более $400 за т. Все бы неплохо, но металлолом в Китае – под $300 за т. Местный рынок из-за общего запрета на импорт промышленных отходов варится в собственном соку, вариантов расширения объемов предложения за счет закупок за рубежом нет. Поэтому многие китайские электрометаллургические предприятия простаивают, а прокатчики и даже мини-заводы готовы импортировать полуфабрикаты, пока они стоят не более $370-385 за т CFR. Станут дороже – интерес мигом пропадет.
Точно такое же соотношение – и на китайском рынке горячекатаного проката. Он тоже поставляется местными производителями по $430-440 за т без НДС. И некоторым покупателям из портовых городов, где рядом нет «своего» меткомбината, весьма привлекательно привозить аналогичную продукцию из-за границы, пока она стоит около $400 за т CFR. Все равно, во внутреннем потреблении горячекатаного проката доля импорта не превышает нескольких процентов.
В общем, Китай покупает стальную продукцию за рубежом, пока она дешева. Может ли она подорожать на его собственном рынке? В принципе, да. Скажем, вслед за железной рудой, которая к концу прошлой недели скакнула до более $100 за т, прибавив порядка 20% по сравнению с началом текущего месяца. Причем для такого скачка были объективные причины – а именно, вспышка коронавируса в бразильском штате Пара, где корпорация Vale добывает более трети железной руды. По этой причине она предупредила, что в 2020 г. ее клиенты могут недосчитаться 20-30 млн. т ЖРС.
Тем не менее, Китай так или иначе устанавливает «потолок», выше которого ценам на стальную продукцию не прыгнуть. А будут ли они вообще стремиться к этому пределу, во многом зависит от Индии. В апреле местное производство стали из-за карантина упало почти на 70% по сравнению с тем же месяцем прошлого года, но потребление обрушилось более чем на 90%. В мае индийские металлурги начали возвращаться к жизни, а вот национальный рынок стали – не совсем. Для половины городского населения страны жесткие ограничения продлены до 31 мая. На минимальной отметке остается спрос на автомобили и бытовую технику. А строительный сектор, по мнению местных экспертов, только приступит к выходу из комы лишь после завершения дождливого сезона в октябре.
До этого времени индийская металлургия будет всецело экспортно ориентированной. В апреле-мае национальные меткомбинаты, работая с 30-40%-ной загрузкой, не вызвали избытка предложения листового проката в Азии и странах Персидского залива. Но если летом они увеличат выпуск, то вполне могут перегрузить региональный рынок.
Еще одна группа рисков связана с Евросоюзом. Местная промышленность медленно и тяжело выходит из кризиса. Прежде всего, на дне лежит автопром, а это, на минуточку, более 30% регионального спроса на стальную продукцию. Ненамного лучше дела у производителей оборудования – у них обвалились новые заказы. Сейчас, в кризис, все «режут косты», и первыми под нож идут программы капиталовложений. Очень плохи дела с потребительским рынком. И, как подозревает региональная ассоциация Eurofer, спрос на металл в Европе сможет хотя бы приблизиться к докризисному уровню не раньше 2021 г.
В связи с этим европейские металлурги усиленно лоббируют кардинальное урезание импортных квот, начиная с июля. Кроме того, Европейская комиссия начала антидемпинговое расследование против турецкого горячекатаного проката. Если демпинговая маржа будет определена на достаточно высоком уровне, это будет настоящее потрясение для всего регионального рынка. Сами турки тоже включили протекционистский режим, подняв пошлины на ряд видов стальной продукции до 10-15%, причем на страны ЕС и Балканского полуострова эти меры не распространяются.
В общем, российским металлургам во второй половине текущего года будет совсем не просто увеличить экспортные поставки в «дальнее зарубежье», чтобы за их счет компенсировать спад внутри страны. Поэтому нам, так или иначе, надо возвращаться к проблемам отечественного рынка. А они, собственно, те же самые, что и за рубежом, - обрушение потребительского и инвестиционного спроса, скачкообразное увеличение безработицы, снижение доходов населения и компаний, потеря уверенности в будущем, жесточайшая экономия как залог выживания. Кризис спроса во всей его красе.
Длительность, глубина и острота этого кризиса во многом будут зависеть от государственной политики. Только оно в обозримом будущем может смягчить падение инвестиционного спроса и поддержать население. Объемы государственных капиталовложений в инфраструктуру, меры стимулирования спроса и масштаб отраслевых программ будут, в первую очередь, определять спрос на стальную продукцию – и не только.
В настоящее время приоритет отдается помощи населению, в частности, в виде повышения детских пособий, стимулированию спроса на жилье за счет субсидирования ипотечных кредитов, умеренным налоговым льготам для малого бизнеса и самозанятых. Разрабатываются определенные меры поддержки для ряда пострадавших отраслей и программа восстановления экономики в целом, рассчитанная до 2022 г. Правда, какова в реальности эффективность данной политики, станет ясно через несколько недель, когда начнут снимать запреты в сфере услуг и непродовольственной торговле. О расширении госинвестиций в инфраструктурные проекты пока только ведутся разговоры, конкретики на этот счет нет, хотя именно этих мер больше всего ждут на рынке стали.
По-видимому, прояснение обстановки произойдет только в июне одновременно со снятием основной части карантинных ограничений. А пока что остается сидеть на удаленке, держаться и следить за меняющейся ситуацией.
Источник: ИИС «Металлоснабжение и сбыт»
Вам также может быть интересно
22.04.2025
У отечественных индустриальных ЛКМ хорошие перспективы
Интервью с Владимиром Цейтиным, генеральным директором ООО «Уралпротект» в журнале «Промышленная Окраска». Журнал издается с 2003 г. и освещает актуальные проблемы применения ЛКМ.
У нас в гостях генеральный директор ООО «Уралпротект» Владимир Ефимович Цейтин, с ним мы беседуем о работе компании, производстве и рынке индустриальных ЛКМ.
— Владимир Ефимович, сколько лет предприятию «Уралпротект»?
— Компании 12 лет. Строительство завода началось в 2012 г., в последующие годы мы осуществляли закупку и установку оборудования, планирование производственных и логистических процессов. В 2014 г. выпустили первую опытно-промышленную партию промышленных эмалей на установке Inkmaker. В 2015 г. начали основную производственную деятельность. Мы отработали рецептуры более 50 цветов лицевых эмалей, получили лицензию на производство ЛКМ, начали поставки трем основным потребителям. На 2017-2020 гг. пришелся период активного развития: это и расширение продуктовой линейки — полиэфирных эмалей для окраски рулонного проката, отработка рецептур, и первый этап технического перевооружения. К 2021 г. мы завершили второй этап модернизации. Два этапа затронули все без исключения аспекты: производственные мощности, переоборудование и повышение эффективности складских площадей, лаборатории, которые сейчас оснащены самым современным оборудованием. В результате реализации всех этапов наша мощность увеличилась до 18 тыс. т в год. И еще есть возможность роста без дополнительных инвестиций до 25 тыс. т.
— Хотелось бы узнать ваше мнение как руководителя компании-производителя ЛКМ, что сейчас происходит в отрасли, какие проблемы наиболее актуальны. Конечно же, нас интересует, как изменилась для вашей компании ситуация после 2022 г.: что стало лучше, что — хуже, есть ли нововведения, поддержка?
— Сразу хочу уточнить, что основной наш сегмент — это койл-коутинг, индустриальные ЛКМ занимают менее 1% нашего производства, в сегменте индустриальных покрытий мы работаем с 2023 г, поэтому соответственно комментировать могу лишь небольшой период.
В первую очередь необходимо отметать сырьевую проблему, и здесь с индустриальными эмалями проще, чем с койл-коутингом. Основное сырье можно найти в России и странах СНГ. Конечно, есть компоненты иностранного производства, которые приходится везти, что сопряжено с рядом проблем, включая платежи, сроки, логистику и увеличение стоимости.
— Сырье, которое закупаете не в России и СНГ, — китайское или европейское? Что вы можете сказать о качестве этих компонентов?
— В основном китайское. У нас были компоненты из Европы, но мы нашли аналог, заместили. Качество вполне сопоставимое, но, конечно, пришлось нашей лаборатории поработать по подбору, аналитике.
Поскольку в сегмент индустриальных ЛКМ мы заходили с определенным багажом знаний и бэкграундом в койл-коутинге, у нас был очень широкий спектр и опыт применения койловских материалов. Часть из них, в том числе сырьевых, мы начали применять в индустриальных эмалях. Эмали получаются отличные, но себестоимость у них очень высокая, потому что материалы, применяемые в койле, дороже и высокого качества. Естественно, чтобы сделать продукт более доступным по цене, мы стали искать аналоги сырья в Китае. Раньше, когда мы работали с европейскими поставщиками, вопросов к качеству не возникало, оно было стабильным, партии поставок не отличалась. Качество же китайского сырья от партии к партии может сильно варьироваться. В связи с этим мы вынуждены были организовать входной контроль поставляемого сырья. Если с европейскими материалами мы проводили только внешнюю оценку и сверку с паспортами качества и полностью доверяли тому, что написано в паспортах качества, то в 2023 г. в нашей лаборатории появился отдел, занимающийся входным контролем сырья и материалов. Мы укомплектовали лабораторию дополнительным оборудованием, и сейчас все сырье проходит обязательный входной контроль, проверку качества, соответствия цифр, указанных в сертификатах, и т.д.
...
Интервью приводится с сокращениями.
Источник: журнал «Промышленная Окраска» #1/2025 с.14
“
У нас в гостях генеральный директор ООО «Уралпротект» Владимир Ефимович Цейтин, с ним мы беседуем о работе компании, производстве и рынке индустриальных ЛКМ.
— Владимир Ефимович, сколько лет предприятию «Уралпротект»?
— Компании 12 лет. Строительство завода началось в 2012 г., в последующие годы мы осуществляли закупку и установку оборудования, планирование производственных и логистических процессов. В 2014 г. выпустили первую опытно-промышленную партию промышленных эмалей на установке Inkmaker. В 2015 г. начали основную производственную деятельность. Мы отработали рецептуры более 50 цветов лицевых эмалей, получили лицензию на производство ЛКМ, начали поставки трем основным потребителям. На 2017-2020 гг. пришелся период активного развития: это и расширение продуктовой линейки — полиэфирных эмалей для окраски рулонного проката, отработка рецептур, и первый этап технического перевооружения. К 2021 г. мы завершили второй этап модернизации. Два этапа затронули все без исключения аспекты: производственные мощности, переоборудование и повышение эффективности складских площадей, лаборатории, которые сейчас оснащены самым современным оборудованием. В результате реализации всех этапов наша мощность увеличилась до 18 тыс. т в год. И еще есть возможность роста без дополнительных инвестиций до 25 тыс. т.
— Хотелось бы узнать ваше мнение как руководителя компании-производителя ЛКМ, что сейчас происходит в отрасли, какие проблемы наиболее актуальны. Конечно же, нас интересует, как изменилась для вашей компании ситуация после 2022 г.: что стало лучше, что — хуже, есть ли нововведения, поддержка?
— Сразу хочу уточнить, что основной наш сегмент — это койл-коутинг, индустриальные ЛКМ занимают менее 1% нашего производства, в сегменте индустриальных покрытий мы работаем с 2023 г, поэтому соответственно комментировать могу лишь небольшой период.
В первую очередь необходимо отметать сырьевую проблему, и здесь с индустриальными эмалями проще, чем с койл-коутингом. Основное сырье можно найти в России и странах СНГ. Конечно, есть компоненты иностранного производства, которые приходится везти, что сопряжено с рядом проблем, включая платежи, сроки, логистику и увеличение стоимости.
— Сырье, которое закупаете не в России и СНГ, — китайское или европейское? Что вы можете сказать о качестве этих компонентов?
— В основном китайское. У нас были компоненты из Европы, но мы нашли аналог, заместили. Качество вполне сопоставимое, но, конечно, пришлось нашей лаборатории поработать по подбору, аналитике.
Поскольку в сегмент индустриальных ЛКМ мы заходили с определенным багажом знаний и бэкграундом в койл-коутинге, у нас был очень широкий спектр и опыт применения койловских материалов. Часть из них, в том числе сырьевых, мы начали применять в индустриальных эмалях. Эмали получаются отличные, но себестоимость у них очень высокая, потому что материалы, применяемые в койле, дороже и высокого качества. Естественно, чтобы сделать продукт более доступным по цене, мы стали искать аналоги сырья в Китае. Раньше, когда мы работали с европейскими поставщиками, вопросов к качеству не возникало, оно было стабильным, партии поставок не отличалась. Качество же китайского сырья от партии к партии может сильно варьироваться. В связи с этим мы вынуждены были организовать входной контроль поставляемого сырья. Если с европейскими материалами мы проводили только внешнюю оценку и сверку с паспортами качества и полностью доверяли тому, что написано в паспортах качества, то в 2023 г. в нашей лаборатории появился отдел, занимающийся входным контролем сырья и материалов. Мы укомплектовали лабораторию дополнительным оборудованием, и сейчас все сырье проходит обязательный входной контроль, проверку качества, соответствия цифр, указанных в сертификатах, и т.д.
...
”
Интервью приводится с сокращениями.
Источник: журнал «Промышленная Окраска» #1/2025 с.14
11.04.2025
Ярмарка вакансий «Химия возможностей: стажировка & трудоустройство»
3 апреля прошла Ярмарка вакансий «Химия возможностей: стажировка & трудоустройство». Студенты химического факультета смогли напрямую поговорить с будущими работодателями, представить резюме, узнать о программах стажировок и летних практик. На Ярмарку пришли более 100 студентов, а также 17 школьников, для которых это мероприятие стало возможностью для ранней профориентации.
Промышленные партнеры химического факультета ТГУ презентовали на Ярмарке вакансий свои компании, рассказали студентам о предоставляемых возможностях для трудоустройства и рассмотрели резюме. Присутствовали представители следующих компаний: АО «Органика» (г. Новокузнецк), АО «Вектор-Бест» (г. Новосибирск), ООО «Уралпротект» (г. Магнитогорск), ООО «ИХТЦ» (г. Томск), НОЦ ГПН ООО «Мехатроник» (г. Томск), АО «ПФК Обновление» (г. Новосибирск), АО «НИИМЭ» (г. Зеленоград), КАО «Азот» (г. Кемерово), АО «Фармасинтез» (г. Иркутск), ООО «Угличская биофабрика» (г. Углич), АО «ГК «Титан» (г. Омск), ООО «Прайм Топ» (г. Липецк), АО «НПФ «Микран» (г. Томск), Филиал ООО «Газпромнефть – смазочные материалы» «Омский завод смазочных материалов» (г. Омск).
— Ярмарка вакансий на химическом факультете проводится ежегодно. Это традиционное мероприятие, благодаря которому студенты могут прокачать свои «гибкие навыки», наладить полезные связи, увидеть, какое разнообразное будущее их ожидает. Сегодня химики востребованы производством, они могут работать как на заводе, так и в НИИ, в университете, в школах, на предприятиях химической промышленности. Ярмарка вакансий позволяет понять свои возможности. Для школьников Ярмарка вакансий также была интересна, в том числе, для тех, кто еще не определился с будущей специальностью, — рассказала специалист по работе с промышленными партнерами Элина Абрамова.
Кроме того, на Ярмарке вакансий работали Центр компетенций ТГУ и Отдел практик и трудоустройства.
Источник: Химический факультет Томского государственного университета, chem.tsu.ru
Промышленные партнеры химического факультета ТГУ презентовали на Ярмарке вакансий свои компании, рассказали студентам о предоставляемых возможностях для трудоустройства и рассмотрели резюме. Присутствовали представители следующих компаний: АО «Органика» (г. Новокузнецк), АО «Вектор-Бест» (г. Новосибирск), ООО «Уралпротект» (г. Магнитогорск), ООО «ИХТЦ» (г. Томск), НОЦ ГПН ООО «Мехатроник» (г. Томск), АО «ПФК Обновление» (г. Новосибирск), АО «НИИМЭ» (г. Зеленоград), КАО «Азот» (г. Кемерово), АО «Фармасинтез» (г. Иркутск), ООО «Угличская биофабрика» (г. Углич), АО «ГК «Титан» (г. Омск), ООО «Прайм Топ» (г. Липецк), АО «НПФ «Микран» (г. Томск), Филиал ООО «Газпромнефть – смазочные материалы» «Омский завод смазочных материалов» (г. Омск).
— Ярмарка вакансий на химическом факультете проводится ежегодно. Это традиционное мероприятие, благодаря которому студенты могут прокачать свои «гибкие навыки», наладить полезные связи, увидеть, какое разнообразное будущее их ожидает. Сегодня химики востребованы производством, они могут работать как на заводе, так и в НИИ, в университете, в школах, на предприятиях химической промышленности. Ярмарка вакансий позволяет понять свои возможности. Для школьников Ярмарка вакансий также была интересна, в том числе, для тех, кто еще не определился с будущей специальностью, — рассказала специалист по работе с промышленными партнерами Элина Абрамова.
Кроме того, на Ярмарке вакансий работали Центр компетенций ТГУ и Отдел практик и трудоустройства.
Источник: Химический факультет Томского государственного университета, chem.tsu.ru
07.04.2025
Бегом, пешком и ползком. Российский и мировой рынок стали: 23—30 марта 2025 г.
Прошлая неделя вместила в себя такие события как отчет о работе правительства в Государственной Думе, весьма насыщенная поездка президента в Мурманск, 12-часовые экспертные переговоры в Эр-Рияде. На международном уровне в центре внимания продолжает оставаться американский президент Дональд Трамп, который ввел 25%-ные пошлины уже и на импорт автомобилей.
Выступление премьер-министра Михаила Мишустина в Госдуме в очередной раз продемонстрировало, что российская экономика имеет двойственный характер. В ней вполне уживаются и достаточно высокие темпы роста ВВП и промышленного производства, о которых поведал премьер, и тотальное замедление инвестиционных процессов из-за высоких процентных ставок.
Конечно, любому хотелось бы жить в прекрасном мире исполняемых национальных проектов, укрепляющегося технологического суверенитета, растущего внутреннего спроса, являющегося главным локомотивом отечественной экономики. Но бесспорные данные о сокращении видимого потребления стальной продукции показывают, что реальная обстановка не так хороша.
Впрочем, это наша давняя традиция. Еще Ленинские декреты в значительной мере представляли собой виртуальную реальность. В них декларировались идеи, показывался примерный путь их воплощения в жизнь, а дальше все зависело от исполнителей на местах.
Три с лишним года ускоренного и во многом вынужденного импортозамещения показали самые «тонкие» места российской экономики. Прежде всего, это нехватка людей. Компетентных управленцев, способных разрабатывать и реализовывать стратегические проекты. Инженеров и ученых, благодаря которым появляются и воплощаются в жизнь передовые технические идеи. Квалифицированных специалистов, непосредственно продвигающих все на практике. Сильный тормозящий эффект оказывают бюрократия, боязнь малейшего риска на управленческом уровне, отсутствие четкой ответственности, банальная алчность.
Не то, чтобы у нас все было так плохо — в большинстве других мест еще хуже. Иначе по итогам 2024 г. Россия не заняла бы третье место в G20 по темпам экономического роста. Где собираются правильные люди, там и получаются правильные результаты. Просто на очень и очень многие направления их не хватает.
Например, несколько шокирующие выводы показали ряд исследований, раскрывающих положение дел в строительной отрасли, безусловно, важнейшей для металлопотребления. Так, в РИА Недвижимость привели данные консалтинговой компании в сфере промышленности стройматериалов СМПро. В соответствии с ними, в себестоимости жилья в последнее десятилетие резко возросла доля непроизводственных затрат.
Если в 2014 г. на прибыль девелопера, затраты на приобретение прав на земельный участок, стоимость прокладки внешних инженерных коммуникаций и их подключения, затраты на ввод в эксплуатацию, а также рекламу, содержание компании и выплаты по кредитам приходилось 32% от стоимости новостройки, то в 2024 г. — уже 58%. Тогда как доля строительных материалов сократилась от 45 до 25%, а строительно-монтажных работ — от 23 до 17%. В 2024 г., как сообщает СМПро, стоимость строительно-монтажных монтажных работ увеличилась лишь на 14%, в то время как прочие составляющие цены новостройки — на 45%.
В онлайн-дискуссии «ЕРЗ-тренды», проведенной порталом «Единый ресурс застройщиков» на прошлой неделе, отмечалось, что рост себестоимо сти строительства в жилищном секторе достигает 50-65% по отношению к 2023 г., причем наибольший вклад в него внесли банковские проценты, покупка земли, инженерная и социальная инфраструктура, заработные платы управленческого персонала.
Челябинская девелоперская компания «Группа Голос» оценила удорожание строительства дома, начатого в первом квартале 2023 г., в 18%. При этом собственно расходы на нулевой цикл и возведение стен практически не изменились, но вот фасады, балконное остекление, механизация и транспорт подорожали более чем на 40%, а некоторые категории минераловатной плиты — более чем на 65%.
Наверное, Центральный банк, который уже более полутора лет безуспешно пытается остановить инфляцию, смотрит куда-то не совсем туда. Ее основным источником достаточно четко видится увеличение затрат бизнеса, в котором можно выделить несколько составляющих.
Да, в немалой степени это перегрев экономики, о котором говорили в ЦБ в 2023-2024 гг. Инвестиционный подъем, рожденный господдержкой и уходом с российского рынка западных компаний, привел к увеличению спроса на рабочую силу и другие ресурсы. Льготная массовая ипотека создала дополнительный спрос на жилье, превышавший возможности девелоперов.
Но это только часть ответа. Как представляется, не меньшую роль сыграл импорт. Сначала «импорт инфляции» в 2021 г., когда триллионы долларов, вброшенные в экономику западных стран, привели к удорожанию всех товаров и ресурсов, что через прозрачные в те времена границы перешло к нам. Затем санкции значительно увеличили стоимость импортных товаров для российских покупателей за счет накладных расходов. Да и скачки курса рубля этому очень поспособствовали.
Этому можно было бы противопоставить расширение внутреннего предложения, но... не сыграло. Не хватило, прежде всего, людей — организаторов производства и квалифицированных исполнителей. А затем повышение процентных ставок окончательно поставило на этом пути крест. Кроме того, удорожание кредитов стало еще одним источником роста затрат.
Наконец, практически не было организовано никакого контроля над ценами. Хотя еще в 2021 г. было понятно, что резкое подорожание всего и вся в России не имеет под собой никаких внутренних причин. Меры правительства (например, экспортные, затем курсовые пошлины на стальную продукцию) оказались сильно запоздалыми. А в строительном секторе на этот счет не было сделано вообще ничего.
В итоге затраты продолжают расти, тогда как денежно-кредитная политика направлена исключительно на удушение спроса, т. е. только усугубляет проблему. И хотя в правительстве уже появилось понимание необходимости смены курса, реальных шагов пока нет. Спад, начавшийся в экономике прошлой осенью, не сильно испортил хорошие статистические показатели 2024 г. Первый квартал 2025 г., по-видимому, окажется заметно хуже, но соответствующая статистика появится лишь в апреле-мае.
В общем, ближайшие месяцы российским поставщикам стальной продукции придется прожить в состоянии стагфляции. В строительстве сокращается количество новых строек, прежние проекты постепенно заканчиваются. В правительстве видят риск падения в 2027-2028 гг. и заявляют о подготовке мер противодействия, но медленное ухудшение будет происходить и в текущем году.
Поставщики стальной продукции не видят возможности для весеннего подъема на российском рынке. Вот уже март подошел к концу, причем, на редкость теплый март, а видимый спрос на арматуру, листовой прокат и сварные трубы так и оставался низким. Очевидно, высокие ставки и дальше будут препятствовать росту.
Поэтому металлургическим компаниям и дальше придется ограничивать объем производства и уделять повышенное внимание экспорту несмотря на слишком сильный, по их мнению, рубль. Хотя на самом деле это не рубль сильный (до начала 2022 г. он был еще сильнее, и никто на него не жаловался), а долларовые цены на мировом рынке низкие и затраты высокие.
За рубежом продолжают усиливаться протекционистские настроения. Все больше рынков закрываются от импорта или устанавливают входные барьеры. Вот там цены растут, хотя этот процесс имеет как начало, так и конец. Например, во Вьетнаме местные производители начали сбавлять котировки, а в Евросоюзе и США повышение замедлилось. Причем, основной причиной местные специалисты называют недостаточный спрос. Американские пошлины пока не запустили процесс импортозамещения — такие вещи быстро не делаются, а вот вызванное ими сокращение оборотов международной торговли уже сказывается. И на экономике самих США — тоже.
В Китае на первый план вышел вопрос об уменьшении объемов выплавки стали. Предлагается сократить его на 20-50 млн. т по сравнению с прошлым годом. Причем 50 млн. т выглядят более обоснованными. По оценкам компании Mysteel, внутреннее потребление в Китае в текущем году уменьшится на 3% по сравнению с 2024 г., т. е. на 25-30 млн. т, а экспорт упадет из-за антидемпинга.
Впрочем, хотя парочка компаний сообщила о снижении выплавки в апреле, в целом по отрасли в Китае сейчас наблюдается рост. Все-таки весна — это период сезонного подъема в строительном секторе. Правда, пока что покупательская активность там довольно слабая, а котировки на прокат на Шанхайской фьючерсной биржи не растут.
Вполне вероятно, что производство стали в Китае упадет во втором полугодии, как это и было в предыдущие три года. Не исключено, что такую же ограничительную политику придется проводить и российским металлургическим компаниям.
Хорошо, когда хотя бы часть отечественной экономики продолжает быстро бежать вперед. Но многие вынуждены сбавлять темп.
Источник: ИИС «Металлоснабжение и сбыт»
Выступление премьер-министра Михаила Мишустина в Госдуме в очередной раз продемонстрировало, что российская экономика имеет двойственный характер. В ней вполне уживаются и достаточно высокие темпы роста ВВП и промышленного производства, о которых поведал премьер, и тотальное замедление инвестиционных процессов из-за высоких процентных ставок.
Конечно, любому хотелось бы жить в прекрасном мире исполняемых национальных проектов, укрепляющегося технологического суверенитета, растущего внутреннего спроса, являющегося главным локомотивом отечественной экономики. Но бесспорные данные о сокращении видимого потребления стальной продукции показывают, что реальная обстановка не так хороша.
Впрочем, это наша давняя традиция. Еще Ленинские декреты в значительной мере представляли собой виртуальную реальность. В них декларировались идеи, показывался примерный путь их воплощения в жизнь, а дальше все зависело от исполнителей на местах.
Три с лишним года ускоренного и во многом вынужденного импортозамещения показали самые «тонкие» места российской экономики. Прежде всего, это нехватка людей. Компетентных управленцев, способных разрабатывать и реализовывать стратегические проекты. Инженеров и ученых, благодаря которым появляются и воплощаются в жизнь передовые технические идеи. Квалифицированных специалистов, непосредственно продвигающих все на практике. Сильный тормозящий эффект оказывают бюрократия, боязнь малейшего риска на управленческом уровне, отсутствие четкой ответственности, банальная алчность.
Не то, чтобы у нас все было так плохо — в большинстве других мест еще хуже. Иначе по итогам 2024 г. Россия не заняла бы третье место в G20 по темпам экономического роста. Где собираются правильные люди, там и получаются правильные результаты. Просто на очень и очень многие направления их не хватает.
Например, несколько шокирующие выводы показали ряд исследований, раскрывающих положение дел в строительной отрасли, безусловно, важнейшей для металлопотребления. Так, в РИА Недвижимость привели данные консалтинговой компании в сфере промышленности стройматериалов СМПро. В соответствии с ними, в себестоимости жилья в последнее десятилетие резко возросла доля непроизводственных затрат.
Если в 2014 г. на прибыль девелопера, затраты на приобретение прав на земельный участок, стоимость прокладки внешних инженерных коммуникаций и их подключения, затраты на ввод в эксплуатацию, а также рекламу, содержание компании и выплаты по кредитам приходилось 32% от стоимости новостройки, то в 2024 г. — уже 58%. Тогда как доля строительных материалов сократилась от 45 до 25%, а строительно-монтажных работ — от 23 до 17%. В 2024 г., как сообщает СМПро, стоимость строительно-монтажных монтажных работ увеличилась лишь на 14%, в то время как прочие составляющие цены новостройки — на 45%.
В онлайн-дискуссии «ЕРЗ-тренды», проведенной порталом «Единый ресурс застройщиков» на прошлой неделе, отмечалось, что рост себестоимо сти строительства в жилищном секторе достигает 50-65% по отношению к 2023 г., причем наибольший вклад в него внесли банковские проценты, покупка земли, инженерная и социальная инфраструктура, заработные платы управленческого персонала.
Челябинская девелоперская компания «Группа Голос» оценила удорожание строительства дома, начатого в первом квартале 2023 г., в 18%. При этом собственно расходы на нулевой цикл и возведение стен практически не изменились, но вот фасады, балконное остекление, механизация и транспорт подорожали более чем на 40%, а некоторые категории минераловатной плиты — более чем на 65%.
Наверное, Центральный банк, который уже более полутора лет безуспешно пытается остановить инфляцию, смотрит куда-то не совсем туда. Ее основным источником достаточно четко видится увеличение затрат бизнеса, в котором можно выделить несколько составляющих.
Да, в немалой степени это перегрев экономики, о котором говорили в ЦБ в 2023-2024 гг. Инвестиционный подъем, рожденный господдержкой и уходом с российского рынка западных компаний, привел к увеличению спроса на рабочую силу и другие ресурсы. Льготная массовая ипотека создала дополнительный спрос на жилье, превышавший возможности девелоперов.
Но это только часть ответа. Как представляется, не меньшую роль сыграл импорт. Сначала «импорт инфляции» в 2021 г., когда триллионы долларов, вброшенные в экономику западных стран, привели к удорожанию всех товаров и ресурсов, что через прозрачные в те времена границы перешло к нам. Затем санкции значительно увеличили стоимость импортных товаров для российских покупателей за счет накладных расходов. Да и скачки курса рубля этому очень поспособствовали.
Этому можно было бы противопоставить расширение внутреннего предложения, но... не сыграло. Не хватило, прежде всего, людей — организаторов производства и квалифицированных исполнителей. А затем повышение процентных ставок окончательно поставило на этом пути крест. Кроме того, удорожание кредитов стало еще одним источником роста затрат.
Наконец, практически не было организовано никакого контроля над ценами. Хотя еще в 2021 г. было понятно, что резкое подорожание всего и вся в России не имеет под собой никаких внутренних причин. Меры правительства (например, экспортные, затем курсовые пошлины на стальную продукцию) оказались сильно запоздалыми. А в строительном секторе на этот счет не было сделано вообще ничего.
В итоге затраты продолжают расти, тогда как денежно-кредитная политика направлена исключительно на удушение спроса, т. е. только усугубляет проблему. И хотя в правительстве уже появилось понимание необходимости смены курса, реальных шагов пока нет. Спад, начавшийся в экономике прошлой осенью, не сильно испортил хорошие статистические показатели 2024 г. Первый квартал 2025 г., по-видимому, окажется заметно хуже, но соответствующая статистика появится лишь в апреле-мае.
В общем, ближайшие месяцы российским поставщикам стальной продукции придется прожить в состоянии стагфляции. В строительстве сокращается количество новых строек, прежние проекты постепенно заканчиваются. В правительстве видят риск падения в 2027-2028 гг. и заявляют о подготовке мер противодействия, но медленное ухудшение будет происходить и в текущем году.
Поставщики стальной продукции не видят возможности для весеннего подъема на российском рынке. Вот уже март подошел к концу, причем, на редкость теплый март, а видимый спрос на арматуру, листовой прокат и сварные трубы так и оставался низким. Очевидно, высокие ставки и дальше будут препятствовать росту.
Поэтому металлургическим компаниям и дальше придется ограничивать объем производства и уделять повышенное внимание экспорту несмотря на слишком сильный, по их мнению, рубль. Хотя на самом деле это не рубль сильный (до начала 2022 г. он был еще сильнее, и никто на него не жаловался), а долларовые цены на мировом рынке низкие и затраты высокие.
За рубежом продолжают усиливаться протекционистские настроения. Все больше рынков закрываются от импорта или устанавливают входные барьеры. Вот там цены растут, хотя этот процесс имеет как начало, так и конец. Например, во Вьетнаме местные производители начали сбавлять котировки, а в Евросоюзе и США повышение замедлилось. Причем, основной причиной местные специалисты называют недостаточный спрос. Американские пошлины пока не запустили процесс импортозамещения — такие вещи быстро не делаются, а вот вызванное ими сокращение оборотов международной торговли уже сказывается. И на экономике самих США — тоже.
В Китае на первый план вышел вопрос об уменьшении объемов выплавки стали. Предлагается сократить его на 20-50 млн. т по сравнению с прошлым годом. Причем 50 млн. т выглядят более обоснованными. По оценкам компании Mysteel, внутреннее потребление в Китае в текущем году уменьшится на 3% по сравнению с 2024 г., т. е. на 25-30 млн. т, а экспорт упадет из-за антидемпинга.
Впрочем, хотя парочка компаний сообщила о снижении выплавки в апреле, в целом по отрасли в Китае сейчас наблюдается рост. Все-таки весна — это период сезонного подъема в строительном секторе. Правда, пока что покупательская активность там довольно слабая, а котировки на прокат на Шанхайской фьючерсной биржи не растут.
Вполне вероятно, что производство стали в Китае упадет во втором полугодии, как это и было в предыдущие три года. Не исключено, что такую же ограничительную политику придется проводить и российским металлургическим компаниям.
Хорошо, когда хотя бы часть отечественной экономики продолжает быстро бежать вперед. Но многие вынуждены сбавлять темп.
Источник: ИИС «Металлоснабжение и сбыт»