30 марта 2023
О том, что западная экономика балансирует на грани кризиса, говорят давно. Однако прошедшая неделя таки заставила вспомнить события 2008 г. Конкретно, самое их начало, когда обрушение американского инвестиционного банка Lehman Brothers стало тем первым камешком, что вызвал обвал.
В этот раз ситуация была поначалу весьма нервозная. Проблемы обнаружились как в США, где навернулся 16-й в местном рейтинге Silicon Valley Bank (SVB), а еще нескольким резко поплохело, так и в Европе, где в пике вошел Credit Suisse, один из двух столпов банковской системы Швейцарии. Но обвала не случилось. Опыт кризиса без малого 15-летней давности позволил найти и быстро применить меры противодействия. Правда, вопрос о продолжительности действия этого «лекарства» остается открытым.
Основных проблем и у американских банков средней руки, и у швейцарского гиганта было две. Во-первых, SVB и Credit Suisse столкнулись с оттоком депозитов. Во-вторых, оба они пострадали из-за повышения процентных ставок в последние месяцы. Особенно сильно это задело SVB, который ранее вложил большие средства в гособлигации с низкой по тем временам доходностью, а потом, когда срочно понадобились деньги, смог продать их только с серьезным убытком. В результате отток средств из банка резко ускорился, что и закончилось крахом.
Если бы ситуация развивалась и дальше самотеком, последствия были бы крайне тяжелыми. В США уже начинали валиться банки среднего уровня, входящие в третью десятку местного рейтинга. Возникла реальная опасность, что клиенты постараются вынуть оттуда свои деньги, чтобы переложить их в самые крупные и надежные финучреждения. Тогда банкротства бы пошли волной.
Что касается Credit Suisse, то его падение могло бы обвалить весь европейский финансовый сектор. Швейцарский банк входит в первую тридцатку мирового рейтинга и соединен со всеми ведущими банками Европы и США многочисленными деловыми связями. Рвануло бы еще сильнее, чем в случае с Lehman просто за счет многократно больших масштабов.
Поэтому гасить кризис в зародыше было архинеобходимо. Но как это было сделано?! Американские власти, во-первых, пообещали возврат средств всем вкладчикам SVB и двух других обанкротившихся одновременно с ним банков. Причем не $250 тыс. с одного счета, как предусматривает американская система страхования вкладов, а вообще всех денег — на сумму порядка $150-170 млрд. Это резко успокоило вкладчиков и прекратило процесс оттока денег из других американских банков среднего уровня.
Во-вторых, ФРС США за неделю выдала банкам по различным программам экстренного кредитования около $300 млрд. В 2008 г. совокупный объем финансовой помощи достиг $1,3 трлн., но эти суммы выделялись в течение девяти недель, а тут сразу такой транш. При этом банки получили право брать у ФРС кредиты под залог тех самых обесценившихся облигаций, учитывая их по балансовой, а не по рыночной стоимости.
В Швейцарии поступили проще. Местный Центробанк гарантировал предоставление Credit Suisse до 50 млрд. франков ($54 млрд.) по программе краткосрочной поддержки ликвидности. Это был четкий сигнал о том, что ему не позволят обанкротиться. Потом сумма возросла до 100 млрд. франков и появилось предложение о принудительном выкупе банка с активами более $550 млрд. вторым столпом швейцарской банковской системы UBS вроде бы за $3,2 млрд., по последним данным.
Итак, кризис удалось предотвратить. Или хотя бы оттянуть. Но при этом американские и швейцарские власти вернулись к политике 2008-го, а также 2020-2021 гг., которая заключается в том, что любые проблемы заливаются деньгами, а любые потери возмещаются. Причем, источником данных средств в конечном итоге оказывается «тумбочка». Или, говоря другими словами, «печатный станок».
С одной стороны, такие шаги, вроде бы, не раскручивают инфляцию. Ведь возмещаются те средства вкладчиков, которые в других обстоятельствах просто «сгорели» бы. Но включение «денежного станка» само по себе является мощным инфляционным фактором. Причем в последние месяцы ФРС США и Европейский Центральный банк, наоборот, боролись с инфляцией, поднимая процентные ставки. И тем самым создали условия для кризисов, подобных тому, что утопил SVB.
В результате возникает развилка. С одной стороны, жесткая денежная политика неблагоприятна для экономики. Но с другой, стоит вернуться к прежней щедрости, и снова начнет раскручиваться инфляция — тоже с выраженными негативными последствиями. Можно предположить, что власти западных стран сделают вид, что ничего особенного не случилось. Тогда они будут продолжать прежнюю политику с умеренно высокими ставками, а возникающие кризисы будут точечно гаситься — благо, уже понятно, как надо действовать.
Но в этом случае возникнет резонный вопрос: а можно ли доверять доллару, евро, швейцарскому франку? Или лучше ускорить создание нового механизма международных расчетов без использования этих валют, что становятся все более токсичными?
Все это имеет самое прямое отношение и к мировому рынку стали. Банковский кризис вызвал резкое падение нефтяных котировок. На торгах 15 марта стоимость «брента» в течение дня опускалась до менее $72 за баррель, что стало наименьшим уровнем с сентября 2021 г. Участники рынка были обеспокоены возможным экономическим спадом в западных странах, который может, в свою очередь, привести к обвалу спроса на нефть.
Но разве не то же самое может произойти и со стальной продукцией? Европейский рынок сортового проката, например, уже почувствовал последствия повышения процентных ставок. Из-за удорожания кредитов в регионе произошел спад в строительном секторе. Так, в Германии в январе количество выданных разрешений на строительство жилья уменьшилось на 26% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Подъем цен на листовой прокат в Европе, продолжавшийся в первом квартале, вследствие этого может смениться стабилизацией во втором и спадом в летние месяцы. Впрочем, цены на стальную продукцию в настоящее время сейчас больше определяет не спрос, а себестоимость. Энергоносители в обозримом будущем, вероятно, сохранят тенденцию к понижению (которая может смениться новым ростом, если лето будет жарким и засушливым), но вот с сырьевыми затратами картина более сложная.
Железная руда в середине марта поднялась до более $130 за т — самой высокой отметки с июня прошлого года. Случилось это, в первую очередь, благодаря Китаю, где в начале года увеличилась выплавка стали. Причем если Worldsteel более-менее правильно оценила январский объем производства (79,5 млн. т), то в феврале среднесуточная выплавка должна была превысить 3,15 млн. т, что сравнимо с рекордными показателями второго квартала 2021 г.!
В связи с этим вопрос о реальных объемах производства стали в Китае выходит на первый план. Ранее китайские власти заявляли, что не заинтересованы в увеличении выплавки в текущем году. А эксперты, представлявшие как китайские, так и зарубежные организации, прогнозировали на 2023 г. крайне незначительный рост видимого потребления стальной продукции.
Однако в прошлом году китайская экономика снизила темпы роста из-за локдаунов, а в жилищном строительстве разразился беспрецедентный кризис. Поэтому на национальном рынке стали просто не может не произойти подъема просто из-за эффекта низкой базы. И у китайских металлургов впереди есть два возможных варианта. Или увеличение выплавки с дальнейшим подорожанием ЖРС и ростом цен на стальную продукцию на внутреннем рынке и на экспорте, или ограничительные меры со стороны государства, умеренные цены на прокат и удешевление сырья.
Проблемы с экономикой в мире сейчас есть, и они очевидны. Поэтому можно предположить, что естественного роста мирового рынка стали по причине активного спроса в ближайшие месяцы все-таки не произойдет, а западные страны не решатся на денежную накачку своей экономики с новым скачком инфляции. В связи с этим более вероятным выглядит вариант с постепенным затуханием роста цен на стальную продукцию во втором квартале с перспективой дальнейшего перехода к понижению.
Если этот вариант реализуется, снизится и давление на российском рынке, где в последние недели происходит резкое подорожание арматуры, горячекатаного и холоднокатаного проката. По крайней мере, экспортный паритет не должен устремиться в запредельные выси, хотя тут есть риск ослабления рубля по причине удешевления нефти.
Вопрос о ценовом скачке вышел на уровень правительства. Причем, более сильное подорожание арматуры признано объективным, так как отправной точкой для него стал подъем цен на металлолом. Как и предупреждали поставщики данного сырья, введение экспортных пошлин на лом не привело к расширению объемов его предложения на внутреннем рынке. Скорее, наоборот.
Ломосбор, согласно данным ассоциации НСРО РУСЛОМ.КОМ, упал в 2022 г. на 30%. Это гораздо больше той величины, на которую уменьшилась выплавка стали. Лом сегодня стал дефицитным и дорогостоящим ресурсом. При этом, у данной проблемы пока нет решения. Ассоциация предлагает снизить административное давление на бизнес и ослабить ограничения, в том числе, экспортные. Но такие вещи не делаются у нас ни быстро, ни легко.
В то же время, повышение цен на листовой прокат вызвало вопросы у Минпромторга. Металлургическим компаниям рекомендовано умерить аппетиты и не заглядываться на внешние рынки. Однако рост в этом секторе происходит (и, скорее всего, будет происходить и дальше) по вполне объективным причинам. Прежде всего, это ограниченный объем предложения на внутреннем рынке из-за ремонтов, в том числе, незапланированных, а также определенного восстановления объемов экспорта. Кроме того, цены на ЖРС в России в той или иной степени зависят от мировых, а те в последние месяцы растут.
Стоимость стальной продукции на отечественном рынке, скорее всего, продолжит рост, хотя и с меньшей скоростью. Но вот как поведет она себя в апреле, мае, и дальше, будет зависеть от многих факторов. В первую очередь, это будет реальный уровень спроса, особенно, в строительстве. Также на цены будут влиять курс рубля, металлолом, мировой рынок и текущие экономические и политические события.
В выступлении президента на съезде Российского союза промышленников и предпринимателей в очередной раз отмечалось, что для российского бизнеса сейчас открыто множество направлений, а государство готово оказать весомую поддержку в реализации проектов в приоритетных секторах. Новыми идеями стали призывы к повышению социальной ответственности бизнеса и обсуждение статуса «дружественных компаний из недружественных стран». Также в очередной раз была озвучена проблема кадрового голода, для решения которой, вероятно, придется корректировать подходы к уровню оплаты труда в производственном секторе.
В целом обстановка в российской экономике выглядит более-менее стабильной. В ряде отраслей продолжается достаточно успешное восстановление после прошлогоднего санкционного шока. Впрочем, работы там — еще на годы. В то же время, все более заметными становятся нарастающие негативные тенденции в строительном секторе. Не только в Германии, но и у нас резко упало количество новых жилищных проектов. Подорожание жилья в последние годы негативно воздействует на спрос. Но пока не видно, за счет чего этот процесс можно повернуть вспять.
Еще один возможный фактор риска заключается в дальнейшем падении цен на нефть. Хотя министр финансов Антон Силуанов заявил, что бюджетные расходы после скачка в начале года сократятся, но надо думать и о доходах. Вообще, с военно-политической точки зрения кризис уровня 2008 г. в западной экономике был бы нам в помощь, но возвращаться в эти тяжелые времена все-таки не слишком хочется.
Источник: ИИС «Металлоснабжение и сбыт»
В этот раз ситуация была поначалу весьма нервозная. Проблемы обнаружились как в США, где навернулся 16-й в местном рейтинге Silicon Valley Bank (SVB), а еще нескольким резко поплохело, так и в Европе, где в пике вошел Credit Suisse, один из двух столпов банковской системы Швейцарии. Но обвала не случилось. Опыт кризиса без малого 15-летней давности позволил найти и быстро применить меры противодействия. Правда, вопрос о продолжительности действия этого «лекарства» остается открытым.
Основных проблем и у американских банков средней руки, и у швейцарского гиганта было две. Во-первых, SVB и Credit Suisse столкнулись с оттоком депозитов. Во-вторых, оба они пострадали из-за повышения процентных ставок в последние месяцы. Особенно сильно это задело SVB, который ранее вложил большие средства в гособлигации с низкой по тем временам доходностью, а потом, когда срочно понадобились деньги, смог продать их только с серьезным убытком. В результате отток средств из банка резко ускорился, что и закончилось крахом.
Если бы ситуация развивалась и дальше самотеком, последствия были бы крайне тяжелыми. В США уже начинали валиться банки среднего уровня, входящие в третью десятку местного рейтинга. Возникла реальная опасность, что клиенты постараются вынуть оттуда свои деньги, чтобы переложить их в самые крупные и надежные финучреждения. Тогда банкротства бы пошли волной.
Что касается Credit Suisse, то его падение могло бы обвалить весь европейский финансовый сектор. Швейцарский банк входит в первую тридцатку мирового рейтинга и соединен со всеми ведущими банками Европы и США многочисленными деловыми связями. Рвануло бы еще сильнее, чем в случае с Lehman просто за счет многократно больших масштабов.
Поэтому гасить кризис в зародыше было архинеобходимо. Но как это было сделано?! Американские власти, во-первых, пообещали возврат средств всем вкладчикам SVB и двух других обанкротившихся одновременно с ним банков. Причем не $250 тыс. с одного счета, как предусматривает американская система страхования вкладов, а вообще всех денег — на сумму порядка $150-170 млрд. Это резко успокоило вкладчиков и прекратило процесс оттока денег из других американских банков среднего уровня.
Во-вторых, ФРС США за неделю выдала банкам по различным программам экстренного кредитования около $300 млрд. В 2008 г. совокупный объем финансовой помощи достиг $1,3 трлн., но эти суммы выделялись в течение девяти недель, а тут сразу такой транш. При этом банки получили право брать у ФРС кредиты под залог тех самых обесценившихся облигаций, учитывая их по балансовой, а не по рыночной стоимости.
В Швейцарии поступили проще. Местный Центробанк гарантировал предоставление Credit Suisse до 50 млрд. франков ($54 млрд.) по программе краткосрочной поддержки ликвидности. Это был четкий сигнал о том, что ему не позволят обанкротиться. Потом сумма возросла до 100 млрд. франков и появилось предложение о принудительном выкупе банка с активами более $550 млрд. вторым столпом швейцарской банковской системы UBS вроде бы за $3,2 млрд., по последним данным.
Итак, кризис удалось предотвратить. Или хотя бы оттянуть. Но при этом американские и швейцарские власти вернулись к политике 2008-го, а также 2020-2021 гг., которая заключается в том, что любые проблемы заливаются деньгами, а любые потери возмещаются. Причем, источником данных средств в конечном итоге оказывается «тумбочка». Или, говоря другими словами, «печатный станок».
С одной стороны, такие шаги, вроде бы, не раскручивают инфляцию. Ведь возмещаются те средства вкладчиков, которые в других обстоятельствах просто «сгорели» бы. Но включение «денежного станка» само по себе является мощным инфляционным фактором. Причем в последние месяцы ФРС США и Европейский Центральный банк, наоборот, боролись с инфляцией, поднимая процентные ставки. И тем самым создали условия для кризисов, подобных тому, что утопил SVB.
В результате возникает развилка. С одной стороны, жесткая денежная политика неблагоприятна для экономики. Но с другой, стоит вернуться к прежней щедрости, и снова начнет раскручиваться инфляция — тоже с выраженными негативными последствиями. Можно предположить, что власти западных стран сделают вид, что ничего особенного не случилось. Тогда они будут продолжать прежнюю политику с умеренно высокими ставками, а возникающие кризисы будут точечно гаситься — благо, уже понятно, как надо действовать.
Но в этом случае возникнет резонный вопрос: а можно ли доверять доллару, евро, швейцарскому франку? Или лучше ускорить создание нового механизма международных расчетов без использования этих валют, что становятся все более токсичными?
Все это имеет самое прямое отношение и к мировому рынку стали. Банковский кризис вызвал резкое падение нефтяных котировок. На торгах 15 марта стоимость «брента» в течение дня опускалась до менее $72 за баррель, что стало наименьшим уровнем с сентября 2021 г. Участники рынка были обеспокоены возможным экономическим спадом в западных странах, который может, в свою очередь, привести к обвалу спроса на нефть.
Но разве не то же самое может произойти и со стальной продукцией? Европейский рынок сортового проката, например, уже почувствовал последствия повышения процентных ставок. Из-за удорожания кредитов в регионе произошел спад в строительном секторе. Так, в Германии в январе количество выданных разрешений на строительство жилья уменьшилось на 26% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Подъем цен на листовой прокат в Европе, продолжавшийся в первом квартале, вследствие этого может смениться стабилизацией во втором и спадом в летние месяцы. Впрочем, цены на стальную продукцию в настоящее время сейчас больше определяет не спрос, а себестоимость. Энергоносители в обозримом будущем, вероятно, сохранят тенденцию к понижению (которая может смениться новым ростом, если лето будет жарким и засушливым), но вот с сырьевыми затратами картина более сложная.
Железная руда в середине марта поднялась до более $130 за т — самой высокой отметки с июня прошлого года. Случилось это, в первую очередь, благодаря Китаю, где в начале года увеличилась выплавка стали. Причем если Worldsteel более-менее правильно оценила январский объем производства (79,5 млн. т), то в феврале среднесуточная выплавка должна была превысить 3,15 млн. т, что сравнимо с рекордными показателями второго квартала 2021 г.!
В связи с этим вопрос о реальных объемах производства стали в Китае выходит на первый план. Ранее китайские власти заявляли, что не заинтересованы в увеличении выплавки в текущем году. А эксперты, представлявшие как китайские, так и зарубежные организации, прогнозировали на 2023 г. крайне незначительный рост видимого потребления стальной продукции.
Однако в прошлом году китайская экономика снизила темпы роста из-за локдаунов, а в жилищном строительстве разразился беспрецедентный кризис. Поэтому на национальном рынке стали просто не может не произойти подъема просто из-за эффекта низкой базы. И у китайских металлургов впереди есть два возможных варианта. Или увеличение выплавки с дальнейшим подорожанием ЖРС и ростом цен на стальную продукцию на внутреннем рынке и на экспорте, или ограничительные меры со стороны государства, умеренные цены на прокат и удешевление сырья.
Проблемы с экономикой в мире сейчас есть, и они очевидны. Поэтому можно предположить, что естественного роста мирового рынка стали по причине активного спроса в ближайшие месяцы все-таки не произойдет, а западные страны не решатся на денежную накачку своей экономики с новым скачком инфляции. В связи с этим более вероятным выглядит вариант с постепенным затуханием роста цен на стальную продукцию во втором квартале с перспективой дальнейшего перехода к понижению.
Если этот вариант реализуется, снизится и давление на российском рынке, где в последние недели происходит резкое подорожание арматуры, горячекатаного и холоднокатаного проката. По крайней мере, экспортный паритет не должен устремиться в запредельные выси, хотя тут есть риск ослабления рубля по причине удешевления нефти.
Вопрос о ценовом скачке вышел на уровень правительства. Причем, более сильное подорожание арматуры признано объективным, так как отправной точкой для него стал подъем цен на металлолом. Как и предупреждали поставщики данного сырья, введение экспортных пошлин на лом не привело к расширению объемов его предложения на внутреннем рынке. Скорее, наоборот.
Ломосбор, согласно данным ассоциации НСРО РУСЛОМ.КОМ, упал в 2022 г. на 30%. Это гораздо больше той величины, на которую уменьшилась выплавка стали. Лом сегодня стал дефицитным и дорогостоящим ресурсом. При этом, у данной проблемы пока нет решения. Ассоциация предлагает снизить административное давление на бизнес и ослабить ограничения, в том числе, экспортные. Но такие вещи не делаются у нас ни быстро, ни легко.
В то же время, повышение цен на листовой прокат вызвало вопросы у Минпромторга. Металлургическим компаниям рекомендовано умерить аппетиты и не заглядываться на внешние рынки. Однако рост в этом секторе происходит (и, скорее всего, будет происходить и дальше) по вполне объективным причинам. Прежде всего, это ограниченный объем предложения на внутреннем рынке из-за ремонтов, в том числе, незапланированных, а также определенного восстановления объемов экспорта. Кроме того, цены на ЖРС в России в той или иной степени зависят от мировых, а те в последние месяцы растут.
Стоимость стальной продукции на отечественном рынке, скорее всего, продолжит рост, хотя и с меньшей скоростью. Но вот как поведет она себя в апреле, мае, и дальше, будет зависеть от многих факторов. В первую очередь, это будет реальный уровень спроса, особенно, в строительстве. Также на цены будут влиять курс рубля, металлолом, мировой рынок и текущие экономические и политические события.
В выступлении президента на съезде Российского союза промышленников и предпринимателей в очередной раз отмечалось, что для российского бизнеса сейчас открыто множество направлений, а государство готово оказать весомую поддержку в реализации проектов в приоритетных секторах. Новыми идеями стали призывы к повышению социальной ответственности бизнеса и обсуждение статуса «дружественных компаний из недружественных стран». Также в очередной раз была озвучена проблема кадрового голода, для решения которой, вероятно, придется корректировать подходы к уровню оплаты труда в производственном секторе.
В целом обстановка в российской экономике выглядит более-менее стабильной. В ряде отраслей продолжается достаточно успешное восстановление после прошлогоднего санкционного шока. Впрочем, работы там — еще на годы. В то же время, все более заметными становятся нарастающие негативные тенденции в строительном секторе. Не только в Германии, но и у нас резко упало количество новых жилищных проектов. Подорожание жилья в последние годы негативно воздействует на спрос. Но пока не видно, за счет чего этот процесс можно повернуть вспять.
Еще один возможный фактор риска заключается в дальнейшем падении цен на нефть. Хотя министр финансов Антон Силуанов заявил, что бюджетные расходы после скачка в начале года сократятся, но надо думать и о доходах. Вообще, с военно-политической точки зрения кризис уровня 2008 г. в западной экономике был бы нам в помощь, но возвращаться в эти тяжелые времена все-таки не слишком хочется.
Источник: ИИС «Металлоснабжение и сбыт»
Вам также может быть интересно
22.04.2025
У отечественных индустриальных ЛКМ хорошие перспективы
Интервью с Владимиром Цейтиным, генеральным директором ООО «Уралпротект» в журнале «Промышленная Окраска». Журнал издается с 2003 г. и освещает актуальные проблемы применения ЛКМ.
У нас в гостях генеральный директор ООО «Уралпротект» Владимир Ефимович Цейтин, с ним мы беседуем о работе компании, производстве и рынке индустриальных ЛКМ.
— Владимир Ефимович, сколько лет предприятию «Уралпротект»?
— Компании 12 лет. Строительство завода началось в 2012 г., в последующие годы мы осуществляли закупку и установку оборудования, планирование производственных и логистических процессов. В 2014 г. выпустили первую опытно-промышленную партию промышленных эмалей на установке Inkmaker. В 2015 г. начали основную производственную деятельность. Мы отработали рецептуры более 50 цветов лицевых эмалей, получили лицензию на производство ЛКМ, начали поставки трем основным потребителям. На 2017-2020 гг. пришелся период активного развития: это и расширение продуктовой линейки — полиэфирных эмалей для окраски рулонного проката, отработка рецептур, и первый этап технического перевооружения. К 2021 г. мы завершили второй этап модернизации. Два этапа затронули все без исключения аспекты: производственные мощности, переоборудование и повышение эффективности складских площадей, лаборатории, которые сейчас оснащены самым современным оборудованием. В результате реализации всех этапов наша мощность увеличилась до 18 тыс. т в год. И еще есть возможность роста без дополнительных инвестиций до 25 тыс. т.
— Хотелось бы узнать ваше мнение как руководителя компании-производителя ЛКМ, что сейчас происходит в отрасли, какие проблемы наиболее актуальны. Конечно же, нас интересует, как изменилась для вашей компании ситуация после 2022 г.: что стало лучше, что — хуже, есть ли нововведения, поддержка?
— Сразу хочу уточнить, что основной наш сегмент — это койл-коутинг, индустриальные ЛКМ занимают менее 1% нашего производства, в сегменте индустриальных покрытий мы работаем с 2023 г, поэтому соответственно комментировать могу лишь небольшой период.
В первую очередь необходимо отметать сырьевую проблему, и здесь с индустриальными эмалями проще, чем с койл-коутингом. Основное сырье можно найти в России и странах СНГ. Конечно, есть компоненты иностранного производства, которые приходится везти, что сопряжено с рядом проблем, включая платежи, сроки, логистику и увеличение стоимости.
— Сырье, которое закупаете не в России и СНГ, — китайское или европейское? Что вы можете сказать о качестве этих компонентов?
— В основном китайское. У нас были компоненты из Европы, но мы нашли аналог, заместили. Качество вполне сопоставимое, но, конечно, пришлось нашей лаборатории поработать по подбору, аналитике.
Поскольку в сегмент индустриальных ЛКМ мы заходили с определенным багажом знаний и бэкграундом в койл-коутинге, у нас был очень широкий спектр и опыт применения койловских материалов. Часть из них, в том числе сырьевых, мы начали применять в индустриальных эмалях. Эмали получаются отличные, но себестоимость у них очень высокая, потому что материалы, применяемые в койле, дороже и высокого качества. Естественно, чтобы сделать продукт более доступным по цене, мы стали искать аналоги сырья в Китае. Раньше, когда мы работали с европейскими поставщиками, вопросов к качеству не возникало, оно было стабильным, партии поставок не отличалась. Качество же китайского сырья от партии к партии может сильно варьироваться. В связи с этим мы вынуждены были организовать входной контроль поставляемого сырья. Если с европейскими материалами мы проводили только внешнюю оценку и сверку с паспортами качества и полностью доверяли тому, что написано в паспортах качества, то в 2023 г. в нашей лаборатории появился отдел, занимающийся входным контролем сырья и материалов. Мы укомплектовали лабораторию дополнительным оборудованием, и сейчас все сырье проходит обязательный входной контроль, проверку качества, соответствия цифр, указанных в сертификатах, и т.д.
...
Интервью приводится с сокращениями.
Источник: журнал «Промышленная Окраска» #1/2025 с.14
“
У нас в гостях генеральный директор ООО «Уралпротект» Владимир Ефимович Цейтин, с ним мы беседуем о работе компании, производстве и рынке индустриальных ЛКМ.
— Владимир Ефимович, сколько лет предприятию «Уралпротект»?
— Компании 12 лет. Строительство завода началось в 2012 г., в последующие годы мы осуществляли закупку и установку оборудования, планирование производственных и логистических процессов. В 2014 г. выпустили первую опытно-промышленную партию промышленных эмалей на установке Inkmaker. В 2015 г. начали основную производственную деятельность. Мы отработали рецептуры более 50 цветов лицевых эмалей, получили лицензию на производство ЛКМ, начали поставки трем основным потребителям. На 2017-2020 гг. пришелся период активного развития: это и расширение продуктовой линейки — полиэфирных эмалей для окраски рулонного проката, отработка рецептур, и первый этап технического перевооружения. К 2021 г. мы завершили второй этап модернизации. Два этапа затронули все без исключения аспекты: производственные мощности, переоборудование и повышение эффективности складских площадей, лаборатории, которые сейчас оснащены самым современным оборудованием. В результате реализации всех этапов наша мощность увеличилась до 18 тыс. т в год. И еще есть возможность роста без дополнительных инвестиций до 25 тыс. т.
— Хотелось бы узнать ваше мнение как руководителя компании-производителя ЛКМ, что сейчас происходит в отрасли, какие проблемы наиболее актуальны. Конечно же, нас интересует, как изменилась для вашей компании ситуация после 2022 г.: что стало лучше, что — хуже, есть ли нововведения, поддержка?
— Сразу хочу уточнить, что основной наш сегмент — это койл-коутинг, индустриальные ЛКМ занимают менее 1% нашего производства, в сегменте индустриальных покрытий мы работаем с 2023 г, поэтому соответственно комментировать могу лишь небольшой период.
В первую очередь необходимо отметать сырьевую проблему, и здесь с индустриальными эмалями проще, чем с койл-коутингом. Основное сырье можно найти в России и странах СНГ. Конечно, есть компоненты иностранного производства, которые приходится везти, что сопряжено с рядом проблем, включая платежи, сроки, логистику и увеличение стоимости.
— Сырье, которое закупаете не в России и СНГ, — китайское или европейское? Что вы можете сказать о качестве этих компонентов?
— В основном китайское. У нас были компоненты из Европы, но мы нашли аналог, заместили. Качество вполне сопоставимое, но, конечно, пришлось нашей лаборатории поработать по подбору, аналитике.
Поскольку в сегмент индустриальных ЛКМ мы заходили с определенным багажом знаний и бэкграундом в койл-коутинге, у нас был очень широкий спектр и опыт применения койловских материалов. Часть из них, в том числе сырьевых, мы начали применять в индустриальных эмалях. Эмали получаются отличные, но себестоимость у них очень высокая, потому что материалы, применяемые в койле, дороже и высокого качества. Естественно, чтобы сделать продукт более доступным по цене, мы стали искать аналоги сырья в Китае. Раньше, когда мы работали с европейскими поставщиками, вопросов к качеству не возникало, оно было стабильным, партии поставок не отличалась. Качество же китайского сырья от партии к партии может сильно варьироваться. В связи с этим мы вынуждены были организовать входной контроль поставляемого сырья. Если с европейскими материалами мы проводили только внешнюю оценку и сверку с паспортами качества и полностью доверяли тому, что написано в паспортах качества, то в 2023 г. в нашей лаборатории появился отдел, занимающийся входным контролем сырья и материалов. Мы укомплектовали лабораторию дополнительным оборудованием, и сейчас все сырье проходит обязательный входной контроль, проверку качества, соответствия цифр, указанных в сертификатах, и т.д.
...
”
Интервью приводится с сокращениями.
Источник: журнал «Промышленная Окраска» #1/2025 с.14
11.04.2025
Ярмарка вакансий «Химия возможностей: стажировка & трудоустройство»
3 апреля прошла Ярмарка вакансий «Химия возможностей: стажировка & трудоустройство». Студенты химического факультета смогли напрямую поговорить с будущими работодателями, представить резюме, узнать о программах стажировок и летних практик. На Ярмарку пришли более 100 студентов, а также 17 школьников, для которых это мероприятие стало возможностью для ранней профориентации.
Промышленные партнеры химического факультета ТГУ презентовали на Ярмарке вакансий свои компании, рассказали студентам о предоставляемых возможностях для трудоустройства и рассмотрели резюме. Присутствовали представители следующих компаний: АО «Органика» (г. Новокузнецк), АО «Вектор-Бест» (г. Новосибирск), ООО «Уралпротект» (г. Магнитогорск), ООО «ИХТЦ» (г. Томск), НОЦ ГПН ООО «Мехатроник» (г. Томск), АО «ПФК Обновление» (г. Новосибирск), АО «НИИМЭ» (г. Зеленоград), КАО «Азот» (г. Кемерово), АО «Фармасинтез» (г. Иркутск), ООО «Угличская биофабрика» (г. Углич), АО «ГК «Титан» (г. Омск), ООО «Прайм Топ» (г. Липецк), АО «НПФ «Микран» (г. Томск), Филиал ООО «Газпромнефть – смазочные материалы» «Омский завод смазочных материалов» (г. Омск).
— Ярмарка вакансий на химическом факультете проводится ежегодно. Это традиционное мероприятие, благодаря которому студенты могут прокачать свои «гибкие навыки», наладить полезные связи, увидеть, какое разнообразное будущее их ожидает. Сегодня химики востребованы производством, они могут работать как на заводе, так и в НИИ, в университете, в школах, на предприятиях химической промышленности. Ярмарка вакансий позволяет понять свои возможности. Для школьников Ярмарка вакансий также была интересна, в том числе, для тех, кто еще не определился с будущей специальностью, — рассказала специалист по работе с промышленными партнерами Элина Абрамова.
Кроме того, на Ярмарке вакансий работали Центр компетенций ТГУ и Отдел практик и трудоустройства.
Источник: Химический факультет Томского государственного университета, chem.tsu.ru
Промышленные партнеры химического факультета ТГУ презентовали на Ярмарке вакансий свои компании, рассказали студентам о предоставляемых возможностях для трудоустройства и рассмотрели резюме. Присутствовали представители следующих компаний: АО «Органика» (г. Новокузнецк), АО «Вектор-Бест» (г. Новосибирск), ООО «Уралпротект» (г. Магнитогорск), ООО «ИХТЦ» (г. Томск), НОЦ ГПН ООО «Мехатроник» (г. Томск), АО «ПФК Обновление» (г. Новосибирск), АО «НИИМЭ» (г. Зеленоград), КАО «Азот» (г. Кемерово), АО «Фармасинтез» (г. Иркутск), ООО «Угличская биофабрика» (г. Углич), АО «ГК «Титан» (г. Омск), ООО «Прайм Топ» (г. Липецк), АО «НПФ «Микран» (г. Томск), Филиал ООО «Газпромнефть – смазочные материалы» «Омский завод смазочных материалов» (г. Омск).
— Ярмарка вакансий на химическом факультете проводится ежегодно. Это традиционное мероприятие, благодаря которому студенты могут прокачать свои «гибкие навыки», наладить полезные связи, увидеть, какое разнообразное будущее их ожидает. Сегодня химики востребованы производством, они могут работать как на заводе, так и в НИИ, в университете, в школах, на предприятиях химической промышленности. Ярмарка вакансий позволяет понять свои возможности. Для школьников Ярмарка вакансий также была интересна, в том числе, для тех, кто еще не определился с будущей специальностью, — рассказала специалист по работе с промышленными партнерами Элина Абрамова.
Кроме того, на Ярмарке вакансий работали Центр компетенций ТГУ и Отдел практик и трудоустройства.
Источник: Химический факультет Томского государственного университета, chem.tsu.ru
07.04.2025
Бегом, пешком и ползком. Российский и мировой рынок стали: 23—30 марта 2025 г.
Прошлая неделя вместила в себя такие события как отчет о работе правительства в Государственной Думе, весьма насыщенная поездка президента в Мурманск, 12-часовые экспертные переговоры в Эр-Рияде. На международном уровне в центре внимания продолжает оставаться американский президент Дональд Трамп, который ввел 25%-ные пошлины уже и на импорт автомобилей.
Выступление премьер-министра Михаила Мишустина в Госдуме в очередной раз продемонстрировало, что российская экономика имеет двойственный характер. В ней вполне уживаются и достаточно высокие темпы роста ВВП и промышленного производства, о которых поведал премьер, и тотальное замедление инвестиционных процессов из-за высоких процентных ставок.
Конечно, любому хотелось бы жить в прекрасном мире исполняемых национальных проектов, укрепляющегося технологического суверенитета, растущего внутреннего спроса, являющегося главным локомотивом отечественной экономики. Но бесспорные данные о сокращении видимого потребления стальной продукции показывают, что реальная обстановка не так хороша.
Впрочем, это наша давняя традиция. Еще Ленинские декреты в значительной мере представляли собой виртуальную реальность. В них декларировались идеи, показывался примерный путь их воплощения в жизнь, а дальше все зависело от исполнителей на местах.
Три с лишним года ускоренного и во многом вынужденного импортозамещения показали самые «тонкие» места российской экономики. Прежде всего, это нехватка людей. Компетентных управленцев, способных разрабатывать и реализовывать стратегические проекты. Инженеров и ученых, благодаря которым появляются и воплощаются в жизнь передовые технические идеи. Квалифицированных специалистов, непосредственно продвигающих все на практике. Сильный тормозящий эффект оказывают бюрократия, боязнь малейшего риска на управленческом уровне, отсутствие четкой ответственности, банальная алчность.
Не то, чтобы у нас все было так плохо — в большинстве других мест еще хуже. Иначе по итогам 2024 г. Россия не заняла бы третье место в G20 по темпам экономического роста. Где собираются правильные люди, там и получаются правильные результаты. Просто на очень и очень многие направления их не хватает.
Например, несколько шокирующие выводы показали ряд исследований, раскрывающих положение дел в строительной отрасли, безусловно, важнейшей для металлопотребления. Так, в РИА Недвижимость привели данные консалтинговой компании в сфере промышленности стройматериалов СМПро. В соответствии с ними, в себестоимости жилья в последнее десятилетие резко возросла доля непроизводственных затрат.
Если в 2014 г. на прибыль девелопера, затраты на приобретение прав на земельный участок, стоимость прокладки внешних инженерных коммуникаций и их подключения, затраты на ввод в эксплуатацию, а также рекламу, содержание компании и выплаты по кредитам приходилось 32% от стоимости новостройки, то в 2024 г. — уже 58%. Тогда как доля строительных материалов сократилась от 45 до 25%, а строительно-монтажных работ — от 23 до 17%. В 2024 г., как сообщает СМПро, стоимость строительно-монтажных монтажных работ увеличилась лишь на 14%, в то время как прочие составляющие цены новостройки — на 45%.
В онлайн-дискуссии «ЕРЗ-тренды», проведенной порталом «Единый ресурс застройщиков» на прошлой неделе, отмечалось, что рост себестоимо сти строительства в жилищном секторе достигает 50-65% по отношению к 2023 г., причем наибольший вклад в него внесли банковские проценты, покупка земли, инженерная и социальная инфраструктура, заработные платы управленческого персонала.
Челябинская девелоперская компания «Группа Голос» оценила удорожание строительства дома, начатого в первом квартале 2023 г., в 18%. При этом собственно расходы на нулевой цикл и возведение стен практически не изменились, но вот фасады, балконное остекление, механизация и транспорт подорожали более чем на 40%, а некоторые категории минераловатной плиты — более чем на 65%.
Наверное, Центральный банк, который уже более полутора лет безуспешно пытается остановить инфляцию, смотрит куда-то не совсем туда. Ее основным источником достаточно четко видится увеличение затрат бизнеса, в котором можно выделить несколько составляющих.
Да, в немалой степени это перегрев экономики, о котором говорили в ЦБ в 2023-2024 гг. Инвестиционный подъем, рожденный господдержкой и уходом с российского рынка западных компаний, привел к увеличению спроса на рабочую силу и другие ресурсы. Льготная массовая ипотека создала дополнительный спрос на жилье, превышавший возможности девелоперов.
Но это только часть ответа. Как представляется, не меньшую роль сыграл импорт. Сначала «импорт инфляции» в 2021 г., когда триллионы долларов, вброшенные в экономику западных стран, привели к удорожанию всех товаров и ресурсов, что через прозрачные в те времена границы перешло к нам. Затем санкции значительно увеличили стоимость импортных товаров для российских покупателей за счет накладных расходов. Да и скачки курса рубля этому очень поспособствовали.
Этому можно было бы противопоставить расширение внутреннего предложения, но... не сыграло. Не хватило, прежде всего, людей — организаторов производства и квалифицированных исполнителей. А затем повышение процентных ставок окончательно поставило на этом пути крест. Кроме того, удорожание кредитов стало еще одним источником роста затрат.
Наконец, практически не было организовано никакого контроля над ценами. Хотя еще в 2021 г. было понятно, что резкое подорожание всего и вся в России не имеет под собой никаких внутренних причин. Меры правительства (например, экспортные, затем курсовые пошлины на стальную продукцию) оказались сильно запоздалыми. А в строительном секторе на этот счет не было сделано вообще ничего.
В итоге затраты продолжают расти, тогда как денежно-кредитная политика направлена исключительно на удушение спроса, т. е. только усугубляет проблему. И хотя в правительстве уже появилось понимание необходимости смены курса, реальных шагов пока нет. Спад, начавшийся в экономике прошлой осенью, не сильно испортил хорошие статистические показатели 2024 г. Первый квартал 2025 г., по-видимому, окажется заметно хуже, но соответствующая статистика появится лишь в апреле-мае.
В общем, ближайшие месяцы российским поставщикам стальной продукции придется прожить в состоянии стагфляции. В строительстве сокращается количество новых строек, прежние проекты постепенно заканчиваются. В правительстве видят риск падения в 2027-2028 гг. и заявляют о подготовке мер противодействия, но медленное ухудшение будет происходить и в текущем году.
Поставщики стальной продукции не видят возможности для весеннего подъема на российском рынке. Вот уже март подошел к концу, причем, на редкость теплый март, а видимый спрос на арматуру, листовой прокат и сварные трубы так и оставался низким. Очевидно, высокие ставки и дальше будут препятствовать росту.
Поэтому металлургическим компаниям и дальше придется ограничивать объем производства и уделять повышенное внимание экспорту несмотря на слишком сильный, по их мнению, рубль. Хотя на самом деле это не рубль сильный (до начала 2022 г. он был еще сильнее, и никто на него не жаловался), а долларовые цены на мировом рынке низкие и затраты высокие.
За рубежом продолжают усиливаться протекционистские настроения. Все больше рынков закрываются от импорта или устанавливают входные барьеры. Вот там цены растут, хотя этот процесс имеет как начало, так и конец. Например, во Вьетнаме местные производители начали сбавлять котировки, а в Евросоюзе и США повышение замедлилось. Причем, основной причиной местные специалисты называют недостаточный спрос. Американские пошлины пока не запустили процесс импортозамещения — такие вещи быстро не делаются, а вот вызванное ими сокращение оборотов международной торговли уже сказывается. И на экономике самих США — тоже.
В Китае на первый план вышел вопрос об уменьшении объемов выплавки стали. Предлагается сократить его на 20-50 млн. т по сравнению с прошлым годом. Причем 50 млн. т выглядят более обоснованными. По оценкам компании Mysteel, внутреннее потребление в Китае в текущем году уменьшится на 3% по сравнению с 2024 г., т. е. на 25-30 млн. т, а экспорт упадет из-за антидемпинга.
Впрочем, хотя парочка компаний сообщила о снижении выплавки в апреле, в целом по отрасли в Китае сейчас наблюдается рост. Все-таки весна — это период сезонного подъема в строительном секторе. Правда, пока что покупательская активность там довольно слабая, а котировки на прокат на Шанхайской фьючерсной биржи не растут.
Вполне вероятно, что производство стали в Китае упадет во втором полугодии, как это и было в предыдущие три года. Не исключено, что такую же ограничительную политику придется проводить и российским металлургическим компаниям.
Хорошо, когда хотя бы часть отечественной экономики продолжает быстро бежать вперед. Но многие вынуждены сбавлять темп.
Источник: ИИС «Металлоснабжение и сбыт»
Выступление премьер-министра Михаила Мишустина в Госдуме в очередной раз продемонстрировало, что российская экономика имеет двойственный характер. В ней вполне уживаются и достаточно высокие темпы роста ВВП и промышленного производства, о которых поведал премьер, и тотальное замедление инвестиционных процессов из-за высоких процентных ставок.
Конечно, любому хотелось бы жить в прекрасном мире исполняемых национальных проектов, укрепляющегося технологического суверенитета, растущего внутреннего спроса, являющегося главным локомотивом отечественной экономики. Но бесспорные данные о сокращении видимого потребления стальной продукции показывают, что реальная обстановка не так хороша.
Впрочем, это наша давняя традиция. Еще Ленинские декреты в значительной мере представляли собой виртуальную реальность. В них декларировались идеи, показывался примерный путь их воплощения в жизнь, а дальше все зависело от исполнителей на местах.
Три с лишним года ускоренного и во многом вынужденного импортозамещения показали самые «тонкие» места российской экономики. Прежде всего, это нехватка людей. Компетентных управленцев, способных разрабатывать и реализовывать стратегические проекты. Инженеров и ученых, благодаря которым появляются и воплощаются в жизнь передовые технические идеи. Квалифицированных специалистов, непосредственно продвигающих все на практике. Сильный тормозящий эффект оказывают бюрократия, боязнь малейшего риска на управленческом уровне, отсутствие четкой ответственности, банальная алчность.
Не то, чтобы у нас все было так плохо — в большинстве других мест еще хуже. Иначе по итогам 2024 г. Россия не заняла бы третье место в G20 по темпам экономического роста. Где собираются правильные люди, там и получаются правильные результаты. Просто на очень и очень многие направления их не хватает.
Например, несколько шокирующие выводы показали ряд исследований, раскрывающих положение дел в строительной отрасли, безусловно, важнейшей для металлопотребления. Так, в РИА Недвижимость привели данные консалтинговой компании в сфере промышленности стройматериалов СМПро. В соответствии с ними, в себестоимости жилья в последнее десятилетие резко возросла доля непроизводственных затрат.
Если в 2014 г. на прибыль девелопера, затраты на приобретение прав на земельный участок, стоимость прокладки внешних инженерных коммуникаций и их подключения, затраты на ввод в эксплуатацию, а также рекламу, содержание компании и выплаты по кредитам приходилось 32% от стоимости новостройки, то в 2024 г. — уже 58%. Тогда как доля строительных материалов сократилась от 45 до 25%, а строительно-монтажных работ — от 23 до 17%. В 2024 г., как сообщает СМПро, стоимость строительно-монтажных монтажных работ увеличилась лишь на 14%, в то время как прочие составляющие цены новостройки — на 45%.
В онлайн-дискуссии «ЕРЗ-тренды», проведенной порталом «Единый ресурс застройщиков» на прошлой неделе, отмечалось, что рост себестоимо сти строительства в жилищном секторе достигает 50-65% по отношению к 2023 г., причем наибольший вклад в него внесли банковские проценты, покупка земли, инженерная и социальная инфраструктура, заработные платы управленческого персонала.
Челябинская девелоперская компания «Группа Голос» оценила удорожание строительства дома, начатого в первом квартале 2023 г., в 18%. При этом собственно расходы на нулевой цикл и возведение стен практически не изменились, но вот фасады, балконное остекление, механизация и транспорт подорожали более чем на 40%, а некоторые категории минераловатной плиты — более чем на 65%.
Наверное, Центральный банк, который уже более полутора лет безуспешно пытается остановить инфляцию, смотрит куда-то не совсем туда. Ее основным источником достаточно четко видится увеличение затрат бизнеса, в котором можно выделить несколько составляющих.
Да, в немалой степени это перегрев экономики, о котором говорили в ЦБ в 2023-2024 гг. Инвестиционный подъем, рожденный господдержкой и уходом с российского рынка западных компаний, привел к увеличению спроса на рабочую силу и другие ресурсы. Льготная массовая ипотека создала дополнительный спрос на жилье, превышавший возможности девелоперов.
Но это только часть ответа. Как представляется, не меньшую роль сыграл импорт. Сначала «импорт инфляции» в 2021 г., когда триллионы долларов, вброшенные в экономику западных стран, привели к удорожанию всех товаров и ресурсов, что через прозрачные в те времена границы перешло к нам. Затем санкции значительно увеличили стоимость импортных товаров для российских покупателей за счет накладных расходов. Да и скачки курса рубля этому очень поспособствовали.
Этому можно было бы противопоставить расширение внутреннего предложения, но... не сыграло. Не хватило, прежде всего, людей — организаторов производства и квалифицированных исполнителей. А затем повышение процентных ставок окончательно поставило на этом пути крест. Кроме того, удорожание кредитов стало еще одним источником роста затрат.
Наконец, практически не было организовано никакого контроля над ценами. Хотя еще в 2021 г. было понятно, что резкое подорожание всего и вся в России не имеет под собой никаких внутренних причин. Меры правительства (например, экспортные, затем курсовые пошлины на стальную продукцию) оказались сильно запоздалыми. А в строительном секторе на этот счет не было сделано вообще ничего.
В итоге затраты продолжают расти, тогда как денежно-кредитная политика направлена исключительно на удушение спроса, т. е. только усугубляет проблему. И хотя в правительстве уже появилось понимание необходимости смены курса, реальных шагов пока нет. Спад, начавшийся в экономике прошлой осенью, не сильно испортил хорошие статистические показатели 2024 г. Первый квартал 2025 г., по-видимому, окажется заметно хуже, но соответствующая статистика появится лишь в апреле-мае.
В общем, ближайшие месяцы российским поставщикам стальной продукции придется прожить в состоянии стагфляции. В строительстве сокращается количество новых строек, прежние проекты постепенно заканчиваются. В правительстве видят риск падения в 2027-2028 гг. и заявляют о подготовке мер противодействия, но медленное ухудшение будет происходить и в текущем году.
Поставщики стальной продукции не видят возможности для весеннего подъема на российском рынке. Вот уже март подошел к концу, причем, на редкость теплый март, а видимый спрос на арматуру, листовой прокат и сварные трубы так и оставался низким. Очевидно, высокие ставки и дальше будут препятствовать росту.
Поэтому металлургическим компаниям и дальше придется ограничивать объем производства и уделять повышенное внимание экспорту несмотря на слишком сильный, по их мнению, рубль. Хотя на самом деле это не рубль сильный (до начала 2022 г. он был еще сильнее, и никто на него не жаловался), а долларовые цены на мировом рынке низкие и затраты высокие.
За рубежом продолжают усиливаться протекционистские настроения. Все больше рынков закрываются от импорта или устанавливают входные барьеры. Вот там цены растут, хотя этот процесс имеет как начало, так и конец. Например, во Вьетнаме местные производители начали сбавлять котировки, а в Евросоюзе и США повышение замедлилось. Причем, основной причиной местные специалисты называют недостаточный спрос. Американские пошлины пока не запустили процесс импортозамещения — такие вещи быстро не делаются, а вот вызванное ими сокращение оборотов международной торговли уже сказывается. И на экономике самих США — тоже.
В Китае на первый план вышел вопрос об уменьшении объемов выплавки стали. Предлагается сократить его на 20-50 млн. т по сравнению с прошлым годом. Причем 50 млн. т выглядят более обоснованными. По оценкам компании Mysteel, внутреннее потребление в Китае в текущем году уменьшится на 3% по сравнению с 2024 г., т. е. на 25-30 млн. т, а экспорт упадет из-за антидемпинга.
Впрочем, хотя парочка компаний сообщила о снижении выплавки в апреле, в целом по отрасли в Китае сейчас наблюдается рост. Все-таки весна — это период сезонного подъема в строительном секторе. Правда, пока что покупательская активность там довольно слабая, а котировки на прокат на Шанхайской фьючерсной биржи не растут.
Вполне вероятно, что производство стали в Китае упадет во втором полугодии, как это и было в предыдущие три года. Не исключено, что такую же ограничительную политику придется проводить и российским металлургическим компаниям.
Хорошо, когда хотя бы часть отечественной экономики продолжает быстро бежать вперед. Но многие вынуждены сбавлять темп.
Источник: ИИС «Металлоснабжение и сбыт»